Сейчас в Интернете и в СМИ можно найти самые разные видеозаписи демонстраций гипноза, начиная с эстрадных выступлений и заканчивая фрагментами учебных семинаров. Причём в англоязычном сегменте подобные записи в массе своей сводятся к эстрадным и уличным демонстрациям, в русскоязычном сегменте можно найти вообще что угодно. Специалисты не брезгуют выкладывать фрагменты терапевтических сессий (понятное дело, с разрешения клиентов) и показывать техники гипнотизации. На самом деле, в высших учебных заведениях для врачей и психологов проводится на порядок меньше демонстраций гипноза (хоть какого), чем на наших голубых экранах.
Что же происходит, и почему записей на английском языке не в пример меньше, чем на великом и могучем? И почему то, что мы видим на демонстрациях, как правило, не имеет отношения к тому, что происходит на самом деле в кабинете психотерапевта?
На заре эры гипноза демонстрации «животного магнетизма» и сомнамбулизма были делом распространённым. Ко времени возрождения гипноза в середине XX века и превращения его из эффектного шоу в медицинский и психологический инструмент — процесс, который происходил большей частью на западе, — произошло довольно чёткое разделение на гипноз эстрадный и лечебный. Последний стал уделом исследователей, врачей и психологов. Демонстрации лечебного гипноза происходили и в стенах лечебных и учебных учреждений. Милтон Эриксон множество раз участвовал в демонстрациях во время конференций и лекций для специалистов. Были и известные эстрадные гипнотизёры, которые работали с врачами и внесли огромный вклад в медицинский гипноз, например, Дэйв Элман, автор быстрых гипнотических индукций, которые нашли применение в стоматологии и анестезиологии.
Но то, что происходит сейчас на экранах телевизоров и мониторов, лишь отдалённо относится к лечебному гипнозу. Сам факт того, что гипнотический сеанс происходит перед объективом камеры, необратимо меняет контекст ситуации, а контекст — важнейшая часть терапевтической ситуации. Это было справедливо всегда — и во времена Эриксона, и в наше время. Видеокамера превращает любую индивидуальную работу в публичную демонстрацию, и вопрос в том, для чьих глаз предназначена эта демонстрация.
Почему по телевизору не передают, к примеру, дебаты астрофизиков о природе антиматерии? Или лекции ихтиологов об особенностях фауны дна Атлантики? Уверяю вас, такие дебаты наверняка существуют — на специализированных конференциях и научных семинарах, которые посещают те, кто действительно этим интересуется. Почему это не показывают по телевидению и не выкладывают на каналы Youtube? Потому, что это никому кроме астрофизиков и ихтиологов не интересно. А те, кому интересно, знают, где это раздобыть.
Но почему в Интернете полно демонстраций гипноза? Потому что гипноз всё ещё остаётся загадочным и полумистическим феноменом, который так или иначе будоражит воображение большинства людей. Будоражит возможность ввести человека в бессознательное состояние, завладеть его вниманием, повелевать его волей… Для большинства неспециалистов гипноз остаётся либо диковинным зверем, как негры в европейских городах во времена колонизации Африки, либо способом повелевать миром, не привлекая внимание санитаров. Что непосвящённый зритель может извлечь из лекции по астрофизике? Названия нескольких звёзд, смутное представление о масштабах Вселенной, абстрактное понимание будущего нашей планеты… В лучшем случае это воодушевит на дальнейшие поиски информации по этой теме. Но гипноз это не астрофизика, это тонкий процесс взаимодействия между людьми, смысл которого для непрофессионала остаётся скрытым несмотря на любое количество пояснений и комментариев. Фундаментальный закон психологии гласит, что неспецифический, неопределённый стимул заставляет наше сознание продуцировать собственный материал, собственные фантазии, которые мы затем проецируем на то, что видим. В этом смысле гипноз — весьма неопределённое явление, которое зрители вольны интерпретировать как бог на душу положит.
Но даже не это главное. Сам смысл демонстрации лечебного гипноза исчезающе мал, потому что самое интересное и важное происходит там, где никто не может этого оценить, — в голове клиента. Зрители не видят то, что видит клиент в трансе, не понимают, что для него важно и куда он движется. Они не понимают в полной мере целей и мотивов гипнолога, они видят лишь то, что им показывают, не осознавая главного — самой сути психических процессов во время транса. Получить представление об этом могут лишь те, кто сами практикуют гипноз и бывают в позиции гипнотического субъекта — психиатры, психологи, врачи и другие работники помогающих профессий. Они в состоянии оценить и осознать природу гипнотических внушений, модуляций голоса, трансовых феноменов, особенностей техники при работе с теми или иными проблемами. Для остальной публики доступна лишь обёртка — шоу, развлечение, интрига и, конечно, личность гипнотизёра. Не даром Фрейд отказался в своё время от гипноза — гипноз вносил существенное искажение в состояние пациента и в отношения пациента с доктором. Фрейд предпочёл этому «стерильную» обстановку психоаналитического кабинета, где пациент лежит на кушетке, не видя терапевта, и влияние личности терапевта сведено в минимуму.
Поэтому демонстрации лечебного гипноза, которые вы видите по телевизору, на Youtube и других сайтах, — такое же шоу, или, скорее, реалити-шоу, как и выступления Кашпировского, оно имеет ту же цель и тот же результат для публики.
Этический кодекс Международного общества гипноза (ISH) запрещает проведение демонстраций гипноза для неспециалистов, равно как и обучение гипнозу тех, чья работа не связана с медициной и психологией. Это знают в западных странах, поэтому ни один уважающий себя психиатр, будучи членом профессиональной ассоциации, под страхом лишения лицензии и исключения из организации не станет выкладывать на всеобщее обозрение видеозаписи своей работы с пациентами.
Сеанс гипноза, демонстрируемый широкой публике, несёт незамысловатое, но легко запоминающееся скрытое послание:
«То, что происходит на сцене, уникально и необычно, и вы все запомните это как нечто, что в душе большинство из вас хотело бы делать, но никогда не сможет, — а именно, управление другим человеком. Но Я, гипнотизёр, могу это делать».
Это будет всегда приковывать внимание, это будет всегда впечатлять, это будет бросать в дрожь, но это бесконечно далеко от того, что происходит в реальности между врачом (психологом) и пациентом, — от кропотливого, вдумчивого, аккуратного исследования личных переживаний человека и создания таких условий, в которых пациент сможет измениться, в которых он поймёт, ощутит, проживёт нечто, что останется с ним на всю жизнь, даже если ни один зритель этого не заметит.